свободная сыгровка



Стиснутый со всех сторон высокими башнями замка, дворик казался горной расщелиной. Снег, падающий с ночи, сюда почти не задувало, и мелкая фигурная плитка с высохшей сорной травой, пробившейся в ее щелях, была укрыта лишь тонким его кружевом, легко рвущимся от самого легкого из шагов. Холодная белая пудра пересыпала бортики выключенного на зиму фонтана с фигурой полуобнаженной девы на черном мраморном постаменте. Сама дева тоже была вырезана из мрамора, но белого, потому снег на ней лежал незаметным, лишь скрадывая идеальные линии изваяния.
«Паршивый день», - подумал Холод, глядя на деву.
День и правда выдался не лучший – серый, будто выцветший. Снег измельчал до редкой белой крошки, а зимнее небо, обложенное тяжелыми тучами, казалось низким и угрюмым.
Впрочем, может, дело было не в погоде.
Мужчина обошел внутренний дворик по кругу, но не нашел выхода кроме того, через который попал сюда. Уединенное, тихое место. Должно быть, в теплое время года здесь приятно проводить ночи в изысканном обществе, сидеть на этих ажурных скамьях, наслаждаться запахом цветущего жасмина или слушать соловья, поющего под аккомпанемент бьющихся о мрамор струй. Холод вновь посмотрел на статую. Ему сейчас иного общества не светило.
Рыцарь повел плечами в ненужном жесте – словно разминал свои недеревенеющие мышцы. За спиной ощущалась приятная, правильная тяжесть. Хоть что-то хорошее в этом дне. Он протянул руку и вынул правый дуал, выпростал его вперед, совмещая острие с линией к сердцу каменной соблазнительницы. Клинок был продолжением его тела, таким же послушным, как рука, как указующий перст. Как же ему не хватало этого. Холод крутанул оружие пальцами, опуская руку, и сделал резкий рассекающий выпад. На лезвии вспыхнула рунная вязь, оставляя недолговечный голубоватый шлейф в воздухе. Кельдорей последовал за своим клинком, в развороте извлекая второй. Серия расчертила серый день мерцающими дугами, отмечающими путь зачарованной стали. Кромка лезвий заострилась до свечения, сделавшись холоднее, чем ушедшая ночь. Застонал воздух.
Мертвый эльф остановился, поставив ногу на кромку фонтана, замер. Его правый дуал смотрел острием в каменное сердце. Холод усмехнулся и оттолкнулся от бортика. Клинки заскользили в воздухе со скоростью опадающих осенних листьев. Медленно отрабатывая каждый выпад, блок, скользящие уходы, рыцарь пошел вкруг двора. Закрыв глаза, он слушал песню стали и словно танцевал в такт этой музыке изящный танец смерти.